Царскую Семью я почитаю с 1993 года, а весной 1998 года со мной случилось следующее: Я жил тогда в Москве с женой и дочерью. Так получилось, что я впал в грех и, будучи человеком развращенным, стал в этом грехе укореняться. И вот, однажды ночью, снится мне сон.

Стою я один в огромной тёмной комнате, одна из стен которого из необыкновенно чистого золотого света. Свет этот стоит стеной не ослепляя глаза и, нисколько, не освещая абсолютный мрак вокруг меня.


Я заранее знаю, что за этой стеной есть комната, которая вся пронизана этим светом. Вдруг из этой стены выходят три человека, которых я сразу узнаю. Они именно таковы какими их изображают на Иконах: святитель Николай, преподобный Сергий Радонежский, по правую - Император Николай II в форме полковника, но без головного убора. Святитель Николай, отделившись от них, подходит ко мне. Даже сейчас, спустя полтора года, мне отчётливо помнится все: И тот стыд.., и страх, который сковал меня, отчего я и рухнул ему в ноги.

Дальше произошло следующее.

Он постояв надо мною немного, как бы о чем-то размышляя, вдруг резко развернулся на 180 градусов и стал удаляться от меня. Желая его удержать, я вцепился в полы его облачения, но я был очевидно, не тяжелее пушинки, поскольку святитель шел без напряжения, спокойной ровной походкой, хотя я волочился за ним по полу. Он хотел и вовсе уйти, но вдруг Император и преподобный Сергий, преградив ему дорогу, стали что-то тихо говорить ему. Это продолжалось некоторое время, за которое я успел понять, что они говорят ему обо мне, в чем-то его убеждая.

Святитель Николай слушал молча, и когда они умолкли, повернулся ко мне лицом. Я уже был рядом - я стоял на коленях и весь в слезах каялся в том, что творил. Я не мог говорить из-за рыданий, которые сотрясали меня. и повторял лишь многократное:" Прости!"... Он, возложив на мою голову епитрахиль, прочёл Разрешительную молитву, после чего три небожителя вошли в море света и стали невидимы для меня.

Последним уходил Император...

Я не запомнил лица преподобного Сергия, наверное, из-за того, что он был безстрастен, невозмутим. Святитель Николай был грозен - это присутствовало и ощущалось во всем: в жестах, походке, во взгляде. Он был крайне недоволен мной и сердит на меня. Но Император... Нет он не улыбался; это нельзя назвать улыбкой. Это лицо сияло такой пронизывающей любовью, дышало такой чистотой и радостью, что никогда и нигде за свои 38 лет, ни у одного земного человека я не видал.

Забыл упомянуть, что перед самым уходом святой Николай Чудотворец погрозил мне пальцем и что-то сказал. К сожалению я не запомнил, что именно, но что-то вроде: "Не смей больше!" или " Смотри у меня!". Но, поверьте, легче было перенести любую угрозу или бурю негодования и гнева, чем выдержать на себе взгляд Императора, в котором не было ни тени упрека, а бездна любви!

Я проснулся от собственного плача, была глубокая ночь.

В самое ближайшее время я исповедался и причастился. Для меня истинность сна очевидна - обличение греха, вразумление, увещание оставить греховную жизнь и указание на необходимость Исповеди. Кроме того, я свидетельствую о том, что эта встреча, если так можно выразиться, оставила глубокий след в моей душе и в значительной степени повлияла на мою духовную жизнь.

Отсюда, очевидно. проистекает и ясно осознается святость и самого Государя Николая II: не может грешник соприсутствовать таким двум столпам святости, какими являются преподобный Сергий и святитель Николай. Кроме того, не может человек грешный со дерзновением заступаться за грешника, как то сделал Император, когда вместе с преподобным Сергием остановил Николая Чудотворца.

Царь Николай, по меньшей мере, равнославен тем, с кем он явился ко мне грешному. Он преподобный среди преподобных, и Чудотворец среди Чудотворцев.