ОБЩЕСТВО ПАМЯТИ СВЯТЫХ ЦАРСТВЕННЫХ МУЧЕНИКОВ И АННЫ ТАНЕЕВОЙ В ФИНЛЯНДИИ RY.

ЦАРЬ ‒ ЭТО СИМВОЛ РОССИИ, РУССКОГО ЧЕЛОВЕКА! КОНТАКТЫ

PYHÄT KEISARILLISET MARTTYYRIT JA ANNA TANEEVA SUOMESSA MUISTOYHDISTYS RY.

HOME PAGE KOTISIVU КОНТАКТЫ YHTEYSTIEDOT ЦАРСКАЯ СЕМЬЯ TSAARIPERHE АННА АЛЕКСАНДРОВНА ТАНЕЕВА ANNA ALEKSANDROVNA TANEEVA ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ TOIMINTAA СТАТЬИ ARTIKKELIT ФИНЛЯНДИЯ SUOMI СТИХИ, BЫСКАЗЫВАНИЯ RUNOJA, LAUSUNTAA КНИГИ KIRJOJA ФИЛЬМЫ FILMEJÄ НА ФОТОГАЛЕРЕЮ KUVAGALLERIAAN ОБЪЯВЛЕНИЯ ILMOITUKSIA

СТЕНОГРАФИЧЕСКИЙ ОТЧЕТ ДОПРОСА БЫВШЕЙ ФРЕЙЛИНЫ А.А. ВЫРУБОВОЙ (4 ЧАСТЬ) П.: Скажите, Вы не звонили Распутину около назначения Штюрмера министром внутренних дел и не спрашивали, кого назначить министром внутренних дел? В.: Я не могла телефонировать. Как же я могла? Что же спросить Распутина: кого назначить министром внутренних дел? Они сами могли. П.: А Вы не только телефонировали. Вы бывaли у Распутина. В.: Очень часто. П.: Почему же Вы не могли телефонировать? В.: Кого назначить министром внутренних дел? Это глупость. Кто мог это сказать? П.: А Добровольского не Вы устроили министром внутренних дел? В.: Нет, не я. Я его не знала... Тоже ужасный... Он был у меня в лазарете месяц тому назад. П.: С какого времени месяц назад? В.: С тех пор, как меня взяли. До моей болезни. До кори он у меня был. Я просила его заехать. П.: Значит, 6 декабря прошлого года. Смиттен: До его назначения министром или после? В.: После назначения, когда он был с докладом, он приезжал в качестве министра. С.: А до назначения он у Вас бывал? В.: Нет, я его не знала. П.: Почему вдруг Протопопов в телеграммах назывался не Протопоповым, а Калининым? В.: Он всегда себя так называл и подписывал письма - Калинин. С.: Отчего же Вы с таким трудом вспомнили, если это всегда так было? В.: Я теперь только вспомнила. За последнее время он всегда себя так называл и писал - Калинин. П.: Не только он, но и Распутин называл его Калинин в телеграммах к Вам. В.: Он себе такое прозвище дал. П.: Вы знаете Мануса? Такого... В.: Знаю. Л.: Почему Вы знаете? В.: Он был у меня в лазарете. П.: Вы знаете, какая кличка у него была? Зеленый? В.: Зеленый? Не знаю, нет, не знаю. Он был жид какой-то. П.: Вы Воскобойникову знавали? В.: Это была моя старшая сестра, Воскобойникова. Протопопов был с ней очень дружен. У меня было подозрение, что Воскобойникова была поставлена, чтобы за мной следить. Это старшая сестра милосердия у меня в лазарете. Ее провели в старшие сестры. Она была в очень хороших отношениях с Протопоповым. Протопопов ездил каждый раз после доклада в мой лазарет. П.: На чем же основывались эти отношения? В.: Мы были сначала в хороших отношениях, потом я ужасно боялась, что будто бы эта самая Воскобойникова за мной следит. Смиттен: Почему Вы могли бояться, что за Вами следят? В.: Я ничего дурного не делала, но разве это приятно - иметь шпионов у себя в лазарете? Страшно неприятно. П.: Чем вызывалась необходимость для министра, или желание министра внутренних дел, не будем говорить необходимость, иметь в лазарете, где Вы работаете, следящих за Вами? В.: Может быть, это -- нет. Я не хочу клеветать. Это, может быть, не устраивал он. Я безусловно не хочу говорить. Ради Бога, не берите это как факт. Я говорю, что может быть, во всяком случае, они были в хороших отношениях. Эта самая Воскобойникова, когда это все началось, она свою сестру поставила ко мне сестрой. Когда началась революция, я была больна корью, Воскобойникова влетела ко мне и сказала, что ни одной минуты больше оставаться не может. Пришла в лазарет и сказала всем раненым, что мой лазарет будет сожжен, всех санитаров тоже подговорила уйти, так что был целый скандал. На другой день она ушла. Куда она пропала, я совершенно не знаю, но я знаю, что он ездил к ней почти каждый раз. Это мне было неприятно. Я даже сказала ему: «Что Вы делаете, Александр Дмитриевич? Как министр, Вы ездите в лазарет. Мне это неприятно. Зачем же вы ездите в лазарет и потом ездите к этой сестре?». Он говорит: «Извините, мне очень приятно там побыть, в такой обстановке простой». Она ему устраивала обеды, она и сестра ея, и постоянно к нему ездили они. Когда мне говорили, что я с Протопоповым часто вижусь, - именно на этой почве, потому что он бывал у меня. А с Воскобойниковой, что у них, я не знаю было, флерт [так в оригинaле - Ю. Р.] какой-то. Она, безусловно, была влюблена в него. Как-то ужасно горячо относилась к нему. П.: Кого назывaли у вас Саной? В.: Всех Александр. П.: Но кто у Вас были близкие Александры? В.: Сестра моя Александра. П.: Александра Феодоровна? В.: Только ее так не называли. П.: Ну, а еще? В.: Александра? Не знаю, что еще может быть. Моя близкая сестра Александра. П.: Скажите, пожалуйста, Вы видели г-жу Сухомлинову? В.: Видела, она приезжала с, прошением. П.: К Вам? В.: Не ко мне, я у Распутина видела один раз. П.: Она просила Вас о чем? В.: Просила, чтобы освободили ее мужа. П.: Вы помогли ей? В.: Это было невозможно. П.: Почему Вы знаете? В.: Разве это было возможно? П.: Вы дали ей возможность видеться с царицей? В.: Нет, она не виделась никогда и не хотела ее видеть. П.: Кто кого? В.: Императрица не хотела, во всяком случае. П.: Императрица не хотела, почему? В.: Она-то, может быть, г-жа Сухомлинова не при чем, но ее муж был... у него дело какое-то невозможное. Я не знаю, он был осужден... П.: Пока не осужден. Вероятно, при старом режиме не был бы осужден. Ну, хорошо, императрица не хотела ее видеть, а Вы передали желание г-жи Сухомлиновой ее видеть? В.: Нет, она не хотела же ее видеть. П.: Откуда Вы знаете, что императрица не хотела ее видеть? В.: Говорили, что она хотела подать прошение императрице. Это говорили. П.: Кто говорил? В.: Я не знаю. Это просили подать прошение, но она не хотела принять и не принимала. П.: Вы интересовались хлыстовщиной? В.: Нет. П.: А почему эта записка была у вас найдена? (показывает). Тайны хлыстовщины. В.: Тайны хлыстовщины! Кто-нибудь на Распутина писал. Говорили, что Распутин - хлыст (рассматривает). Ах, это Гофштеттер. П.: Вы не находили, что Распутин хлыст? В.: Я не видела ничего хлыстовского, при Дворе ничего и никто не говорил, хлыстовщина против Церкви. П.: Вот в революционные дни, когда был низвергнут старый режим, вы были в Царском? В.: Я была в Царском. У меня была корь как раз. П.: Вы уже выздоравливали от кори? В.: Нет, меня же взяли, я была в постели. П.: Вы когда были арестованы? В.: Я была арестована, когда меня взяли сюда, 21 марта. П.: 21 марта, а Вы еще до того были арестованы, там, у себя. В.: Нет, я лежала во Дворце, корь у меня была. Я не знаю, была ли я арестована, во всяком случае я была со всеми вместе. П.: Так что до Вас эти события совершенно не доходили? В.: Нет, я ничего не знала. От меня даже скрывали тогда. П.: Тогда от Вас скрывали? В.: Я помню, войско было вокруг, стреляли, я была очень больна. У меня была корь и воспаление легких. Я ничего не знаю. П.: Вы когда заболели? В.: Трудно вспомнить. Все в один день. Во всяком случае, когда они все заболели. Я теперь совершенно не помню. 21 меня взяли, 21 был месяц, что я заболела. Это в день отъезда бывшего государя в ставку, мы все заболели в один день тогда. Когда это было? П.: 21 февраля. Вы Лахтину знали? В.: Знала, я приезжала. Он жил у нее. П.: Зачем Вы к ней приезжали? В.: Чтобы видеть Распутина. П.: Вы очень часто видели Распутина? В.: Первый год я – раз, два, три, а потом уже чаще. П.: А последний год? В.: Последний год он чаще был здесь. Я не знаю, что Вы называете часто? Я, в сущности, больная, я не могла ездить часто, ездила в моторе. Не могу Вам сказать. Знают же там, как часто я бывала. Как часто, я не могу сказать. Раз в неделю. Каждый раз, как бывала в городе, я заезжала. Раз или два в неделю. П.: Вы помните, несколько лет назад встречу с Распутин м в Мраморном дворце? В.: В Мраморном дворце? Нет, он там никогда не бывал. У Константина Константиновича я никогда его там не видала. Его, наоборот, там очень не любили, кажется, по крайней мере. Я в Мраморном дворце никогда не бывала у Константина Константиновича. П.: Вот Вы интересовались Распутиным. Какие же, собственно говори; у него были представления о своей роли и своем влиянии, хотя бы личном, не будем говорить о политическом? В.: У него? Какие были представления, право, не могу сказать. Как же я могу знать, у него лично какие были представления? Смиттен: Он делал секрет от Вас, кем он себя считал? В.: Кем себя считал? Он всегда говорил, что он один из странников одухотворенных. Он сам всегда говорил. П.: Ну, как одухотворенных? Но какая eгo была задача? Что он, собственно говоря, делал? В.: Яне знаю. Проповедовал слово Божие, постоянно говорил. П.: В чем же заключалась эта проповедь? В.: Это бывало довольно интересно. Я даже записывала. Он говорил очень интересно. Я не знаю... объяснял Святое Писание. П.: Разве он был начитан в Св. Писании? В.: Он все знал Св. Писание, Библию, все. П.: Вы говорите, он был неграмотен? В.: Он все знал, все говорил, все объяснял. П.: Вам приходилось слышать от него, что его призвание – это снимать страсти с людей, делать их бесстрастными? В.: Это я никогда не слыхала. Мне он никогда не говорил ничего подобного. Мне он много рассказывал про свои путешествия, массу, в Иерусалим, не знаю где, по всей России он ходил в веригах. Л.: Где он ходил? В.: По всей России в веригах пешком. Это очень меня интересовало. Я слушала. П.: Это было раньше, но потом он ходил в шелковых рубашках, и тут вериг он не носил. В.: Да, ему все дамы шили. Мне кажется, он носил что-то такое. П.: Почему Вам это кажется? В.: Он говорил, что у него все тело болит от того, что он на себя надевал. П.: Как он Вас называл? В.: Аннушка... Анна Александровна, разно назывaл, как иногда. Смиттен (С.): Скажите, пожалуйста, Вы состояли при дворе фрейлиной ее величества. Вам не казалось, что допушение к престолу такого лица, как Распутин, роняет престиж власти царя и царицы? В.: Я боялась этого. Последнее время особенно. Говорили очень много гадостей. С.: Только за последнее время? До вас доходили слухи, что Распутин - пьяница и развратник? В.: Да. Я боялась... С.: Для себя Вы не могли не считаться с этим, но царица, престиж ее, как фрейлина, Вы должны ограждать. Вы говорили ей что-ни6удь? В.: Они редко его видели, государь и государыня. С.: Что Вы называете редко? В.: Они видали раз, когда приезжал. Раз, два в приезд. С.: Раз в приезд? А приезжал он каждый день или не каждый? В.: Т.е. в Петроград? П.: Не в Петроград, а в Царское Село. В.: Редко приезжал. С.: Что Вы называете редко? В.: У них во Дворце раза два в месяц, даже меньше. В сущности, когда Государя не было, он никогда не бывал. С.: Вы говорили по этому поводу с императрицей, что его нельзя допускать ко двору? В.: Да, мы все говорили очень много. С.: Кто говорил? В.: Да мы все. С.: Но двор был против вас, как вы говорите. Вы были как бы противоположение двору. Из того, что Вы говорили, что все против вас интриговали. В.: Мне было очень трудно. Они сами боялись этого, но они верили, что вот, безусловно, когда кто-нибудь болен, когда его призовут, лучше будет. С наследником было так. С.: Другими словами, я могу понять Вас так, что он приглашался только когда кто-нибудь был болен? В.: Да, почти всегда. А так как наследник был очень много болен, всегда так. С.: Вы говорили о гадком человеке Андронникове, который ко всем лез и приставал. Вы бывали у Андронникова на квартире? В.: Нет, никогда в жизни. Олешев (О): Вы, отвечая члену комиссии, довольно странно выяснили этот вопрос. Вы все-таки сказали, что Вы предупреждали бывшую императрицу о том, что Распутина лучше дальше держать от двора. В.: Я боялась, безусловно. О.: С какой же стати Вы, которая были так близки с императрицей, по указанию свидетелей, Вы несколько раз в день виделись с ней, и когда Вы бывали с императрицей и уезжали к себе домой, Вам часто записки от императрицы приносили. В.: Безусловно. О.: Как бы говоря обыкновенным языком, императрица не могла без вас жить. В.: Не могла жить. Я была как дочь совершенно там. О.: Неужели бы Вы не сказали: «Если Вы меня не слушаете, но я в своем доме Вам свидания не буду устраивать», - потому что Вы не отрицаете этого факта, что показали свидетели, что к Вам, когда Распутин приезжал, не только императрица приезжала, но и вся царская семья. В.: Они несколько раз приезжали, но я, безусловно, говорю, что мне часто это было тяжело. О.: Раз Вы были такой близкий человек императрицы, неужели Вы не могли сказать, что вы бы не могли их принимать? В.: Я так не могу сказать, они всегда были выше меня. О.: Раз Вы сами так относились отрицательно к Распутину, зачем Вы свидание устраивали? В.: Но раз они требовали? О.: Они могли принимать у себя во дворце. В.: Да, я знаю. Мне часто сестра говорила, что они за твоей спиной. Но я всегда была все готова сделать. О.: После, когда насчет Хвостова, после того, как Андронников писал, привез вам Хвостова, Вы устраивали ему обед вместе с Белецким? В.: Кто, Андронников? О.: Нет, с Хвостовым. В.: Обедал у меня Хвостов, вместе ли с Белецким, вот я не могу сказать, не помню. Во всяком случае, Хвостов обедал у меня. Это я безусловно помню, что он обедал. О.: Вот в Вашем же доме произошло свидание государя с Хвостовым. В.: Государь очень редко бывaл у меня, раз или два в год, когда я бывала больна. О.: А. Прилежаева - кто это такая? Она Вам телеграммы посылала? В.: Кто? П.: От Распутина. В.: Прилежаева? Это не мне, кому-нибудь другому. П.: Прилежаева, от имени Распутина, за подписью Прилежаевой. В.: Мне? П.: Это одна из тех телеграмм, которую Вы признали, что идет от Распутина. Она была за подписью Прилежаевой. Это какая-нибудь из его поклонниц? В.: Я не помню. Источник: «Верная Богу, Царю и Отечеству». Автор составитель Ю.Рассулин. СПб, 2005.