АЛЕКСАНДРА ФЕДОРОВНА — ГОСУДАРЫНЯ И МОЯ ПОДРУГА А.А. Танеева (мон. Мария) Характер Государыни Александры Федоровны был со множеством черт и оттенков, описать его сложнее. О ней надо бы написать целую книгу, чтобы достаточно многосторонне отобразить ее личность. После смерти Александра III Вдовствующая Государыня очень неохотно оставила свои права. Она любила представительства и привыкла к ним. По сути дела, она их и не оставила, так как на всех Высочайших выходах она шла впереди Государыни Александры Федоровны. Когда Императорская семья прибывала к месту, на Высочайшем выходе вначале были Царь и его мать, а после этого Государыня с кем-либо из Великих князей. Этот порядок был, конечно, по воле Вдовствующей Государыни, но, однако, Государь ему послушно подчинялся. Отверженное положение, конечно же, не нравилось молодой Государыне, она пыталась скрыть свою горечь и старалась показать себя как можно более гордой и холодной, хотя слезы поневоле выступали на ее глазах. Свет одобрял порядок, не видя в этом ничего удивительного, — настолько большая была популярность, которой пользовалась Вдовствующая Государыня. Одним из последствий этого стало то, что в России образовалось два Двора: Двор Вдовствующей Государыни, который был более влиятельным, в него входили Великие князья и высший свет, и небольшой Двор Государыни с ее несколькими верными приближенными, а также Государь, хотя и не всецело. У Вдовствующей Государыни было большое влияние на сына, и через него — на государственные дела, которые она и решала, совещаясь с ним. Государыня необыкновенно нравилась моему отцу, и он часто рассказывал нам, детям, о ней, когда мы были еще маленькими. Будучи первый раз в летнем круизе на «Штандарте» я, конечно, волновалась. Когда мы стояли в ожидании прибытия Их Величеств, помню, как я спросила, доброжелательные ли люди Их Величества. Мне ответили: «Государь — ангел, Государыня — строгая, но справедливая». Государыня была лучший знаток людей, чем Государь. Она точно замечала окружающие Государя лицемерие и заискивание. Часто она пыталась также обратить внимание Государя на эти факты, но тогда он сердился и останавливал ее. Когда на Государыню начали клеветать, то я часто размышляла, как обернулось бы дело, если бы Государь обходился построже с теми, кто распространял злые сплетни. Наилучшими качествами, характеризующими Государыню, были абсолютная честность, верность и правдивость. Сразу же по прибытии в Россию она встретила совершенно другое, чем то, что ожидала. Вначале она пыталась приветливо и с уважением приблизиться к Вдовствующей Государыне, но все же вскоре начались трения и недоразумения. Я замечала, что взгляд Вдовствующей Государыни был всегда холодным, когда она обращала его на Александру Федоровну. В начале своего супружества Государь и Государыня жили в том же самом Аничковом дворце[1] в Петербурге, что и Вдовствующая Государыня. Молодой Государь проводил вечера в обществе своей матери, а Государыня была почти всегда одна, не считая завтрака и обеда, когда она встречалась с мужем. Позднее отношения Государынь еще больше обострились. В этом, по моему мнению, есть вина и Государыни Александры Федоровны, так как она, будучи моложе, могла бы сделать первый шаг к примирению. Однако она по характеру была замкнутой, с большим чувством собственного достоинства, и ей трудно было это сделать. Вдовствующая Государыня любила своих внуков и всегда радовалась, когда они приходили к ней. Как-то она прибыла на своей яхте «Полярная Звезда» с визитом к нам, в финские шхеры, и устроила на судне в свои именины детский бал. Со своей стороны, Великие княжны удивили ее исполнением театральной сценки, которая доставила удовольствие и очень развеселила Марию Федоровну. Государь буквально сиял от радости по поводу визита матери и пытался сделать ее пребывание как можно более приятным. Когда мы играли в теннис на берегу одного из островов, Государь увидел приближающуюся к нам свою мать, и громко сказал мне: «Играйте очень хорошо, давайте покажем, как мы на самом деле умеем!». Государыня Александра Федоровна была настойчива. Хотя она знала, что была не права, ей трудно было признать это. По сути дела, Государыня не была в близких отношениях ни с кем из других, принадлежащих к Императорской Фамилии, как только со своей сестрой Елизаветой. Некоторое время Великие княгини Милица[2] и Стана Николаевна[3], бывшие Черногорские принцессы, были ее задушевными подругами. Более всего их объединяло глубокое увлечение всем духовным и таинственным. В особенности Великая княгиня Милица Николаевна проявляла горячий интерес к мистике и к литературе, связанной с ней. Особо следует отметить, что хотя эти самые княгини представили Распутина при Дворе, впоследствии они были первыми, кто осуждал Александру Федоровну и клеветал на нее, когда влияние Распутина возросло. Государыня прекратила свою дружбу с ними, заметив, что они были не настолько искренние, как она полагала. Принцессы использовали ее в первую очередь для приумножения доходов своего отца, князя Черногорского. Первый таинственный человек, с которым княгини познакомили Государыню и Государя, был все-таки француз, месье Филипп[4], которого они считали пророком, мистиком и ясновидцем. Часто вечерами как Государь и Государыня, так и Великие княгини и их мужья Николай Николаевич и Петр Николаевич, обсуждали с месье Филиппом всевозможные духовные и мистические вопросы. Будучи на службе при Дворе, я слышала, как Государыня говорила, что у месье Филиппа еще во Франции был обычай посещать княгинь. Они верили, что он пророк, и просили его вымолить им мальчика. Государыня говорила, что он может превращать себя в невидимку, так как один раз он в одно мгновение появился среди огромной толпы людей, гладя и похлопывая лошадь Государя. Месье Филипп рассказывал мистические и таинственные истории Их Величествам. Недалеко от ложа Их Величеств, в синей кожаной рамке, были сухие цветы, к которым, по словам месье Филиппа, «сам Христос прикоснулся». Он также утверждал, что граф Витте был «злым духом», который пытался причинить вред России. Государыня лично передала мне сказанное месье Филиппом: «С вами всегда рядом будет некто, посланный Богом». Распутин был следующий пророк, которого Черногорские княгини после смерти месье Филиппа представили Государыне. Месье Филипп, как и Распутин, не был в благосклонности у Двора. Когда Великая княгиня Елизавета Федоровна приходила проведать меня, болеющую тифом, в Петергофе, она рассказала о своем только что состоявшемся споре с Государыней о месье Филиппе. Государь и Государыня не верили даже слову о том, что говорилось против месье Филиппа, а позднее против Распутина. Государыня была, прежде всего, матерью и женой. Вначале она пыталась ограничить свои обязанности Государыни до той меры, насколько это было возможно, и уделяла оставшееся свободное время своей семье. Она не любила ни роскоши, ни блеска, была равнодушна к туалетам настолько, что камеристкам приходилось напоминать ей о заказах новых платьев. Она носила одно и то же платье годами, в военные годы она не заказала себе ни единой принадлежности туалета. Своих детей она весьма строго воспитывала в нетребовательности. Одежда переходила от старших к младшим, совсем как в бедных буржуазных семьях; в финских шхерах Императорские дети часто носили скромные хлопчатобумажные платья. Если бы им довелось жить после революции, то они хорошо прожили бы в очень простых условиях. Государыня, которая распоряжалась сравнительно большими средствами на приобретение убранств, не использовала деньги на себя, а раздавала их бедным или жертвовала на благотворительные цели до такой степени, что часто оставалась без денег, когда действительно был нужен новый праздничный наряд. Часто утверждается, что Распутин получал огромное жалование при Дворе, но факт: он не получал ничего, насколько я осведомлена, как только лишь иногда сто рублей на дорогу для возвращения в Сибирь и, к примеру, рубашки и носки, которые Государыня и Великие княжны изготовляли ему своими руками. Государыня часто думала о будущем своих дочерей. Она скорбела, зная, что они не смогут выйти замуж по любви, а лишь государственные интересы будут влиять на выбор супруга. Я возвращусь к этому подробнее, рассказывая о Великих княжнах. У Государыни была своя секретарша. Она управляла канцелярией Государыни, через которую выдавались пособия из ее официальных ассигнований. Знаю, что Государыня тайно из собственного кошелька раздала тысячи рублей, но не желала, чтобы кто-либо знал об этом. В Крыму Государыня через меня посылала деньги больным противотуберкулезного санатория, но мне надо было вначале расспросить, действительно ли у них была нужда в деньгах. Многим умирающим Государыня тайно утирала слезы, и многие, выздоровев, счастливые, благодарили ее. У меня было несчетное множество писем, подтверждающих сказанное мною, но, к сожалению, они исчезли во время революции. Одной из великолепных идей Государыни Александры Федоровны было оказывать помощь, давая возможность для работы. Именно для этих целей молодая Государыня учредила в разных местах России дома трудолюбия, в которых безработные получали работу и обучались разным родам деятельности. Особенно в голодные годы эти дома были большой милостью. В Царском Селе Государыня основала «Школу нянь», в которой молодые девушки и матери обучались уходу за детьми. Государыня была также старшей покровительницей национальных школ, находящихся в Петербурге. Следует упомянуть организованную ею «Школу народного искусства» для обучения кустарному делу российских крестьянских девушек. Окончив школу, девушки возвращались в свои родные села, приступая там к работе преподавателей труда. По окончании курса им давались все необходимые рабочие инструменты, а также проекты для будущей деятельности. Государыня часто посещала школу, и директриса также, со своей стороны, приходила к Государыне за советами. Порой я видела Государыню на полу, на коленях, со школьной директрисой, барышней Шнейдер[5] делающих рабочие чертежи к коврам. У Государыни были настолько тонкий вкус и художественное чутье, что даже директор Императорского фарфорового завода часто приносил Государыне на показ и усовершенствование готовые образцы или приходил за получением от Государыни новых идей. Со своими личными фрейлинами Государыня встречалась редко, за исключением княгини Барятинской, а в начальное время правления — с княгиней Орбелиани, которые были ее друзьями. Со своим обслуживающим персоналом Государыня обращалась всегда справедливо, но требовала от всех безусловной честности, возмущаясь даже незначительной неправдой. Она не умела притворяться, не могла улыбаться и разыгрывать себя приятной просто по привычке или по обязанности. Мой отец часто говорил, что чашка чая могла бы избавить от многого, — то есть, если бы Государыня устраивала больше приемов, меньше обособлялась, больше путешествовала бы по России, а прежде всего — улыбалась, тогда, пожалуй, ее могли бы больше ценить. Но для обособленности Государыни были свои причины. Трагическая болезнь Наследника и болезнь сердца у самой Государыни почти сразу же после рождения сына повлияли так, что большие торжества при Дворе и приемы были ей непосильны. Она не в силах была стоять на них столь долгое время, как к тому обязывалось. За то время, что я находилась при ней, она принимала участие в светской жизни Двора лишь первые два и последние два года. Два последних года она была сестрой милосердия. Русских аристократов, которые хотели получить аудиенцию и быть представленными ей, было много, но из-за своей болезни Государыня не в состоянии была принять их. Действительную причину отказов публично не объявляли. Таким образом, Государыня невольно наносила обиду широкому влиятельному кругу. Даже будучи больной, лежа на диване, Государыня проводила время со своими детьми, но не без дела, а с вязанием или с вышивкой. У Государыни в домашней жизни были и радостные минуты со своими детьми. Когда она чувствовала себя хорошо, она была очень озорной; мы часто шалили вместе с детьми в их детской комнате и в игральном зале, в котором была катальная горка. Это действительно была радость! Но такие светлые моменты отнюдь не были ежедневными. Небольшие неприятности делали Государыню печальной, к тому же у нее была склонность замечать теневые стороны событий. Я часто видела ее плачущей и размышляющей о событиях, оставшихся в прошлом, былом, о смерти своего отца или о своих переживаниях в молодости. Она печалилась как о настоящем — о болезни сына, так и о будущем — о разлуке с детьми. Расставаясь с Государем, она была всегда вне себя и вначале горько плакала, хотя знала, что разлука продлится только день или два. Когда Государь отправился в Италию с намерением задержаться там на пару недель, Государыня затворилась в своей комнате, не хотела видеть ни детей, ни меня, плача, каждый вечер ходила в рабочий кабинет Государя. Все же больше всего Государыня боялась войны, так как видела в ней крушение России. Государь скрыл от нее всеобщую мобилизацию. Я была свидетелем ее неописуемой скорби, когда она, все еще желавшая всеми своими силами как-то сохранить Россию, узнала об этом. Она чувствовала приближение гибели и искренне пыталась делать все возможное, что может сделать любящая женщина для спасения, как России, так и своей семьи. Государыня до мировой войны фактически не вмешивалась в политику. Во время вспыхнувшей войны она посвящала свое время раненым и Наследнику, которого она явно боготворила. Все ее мысли вращались каким-либо образом вокруг сына, в нем она желала видеть великого и сильного правителя России. Однако ошибки в ходе войны должны были коснуться и ее. Ведь результат войны был также решающим для судьбы Императорской семьи — факт, который и любой на месте Государыни, очевидно, хорошо бы понял. После того, как Государь взял на себя главное командование и уехал в Главный штаб, Государыня, естественно, стала больше интересоваться тем, что происходило вокруг нее, а также в Главном штабе. Каждая женщина, окажись она на ее месте, в ее обстоятельствах, наверное, поступила бы так же. Потом, когда Наследник был у отца в Главном штабе, заботы Государыни возросли более прежнего. С одной стороны — Царское Село, где были ее дочери и ее дом, с другой — муж и любимый сын в Главном штабе. Я считаю, что у меня нет необходимости более подробно объяснять отношение Государыни к Распутину. Каждый думающий человек, пожалуй, поймет, что тяга Государыни к старцу зиждилась единственно на вере, что Распутин сможет вылечить Наследника. Дополнительно к этому присоединяются любовь к беседам, затрагивающим веру и мистику. Вся клевета, которая об их отношениях была распространена, совершенно необоснованна. К сожалению, многие сплетни зарождались в приближенных кругах Великих князей, и корень их был вблизи Государыни. Когда Александра Федоровна только что прибыла в Россию, она написала графине Ранцау, фрейлине своей сестры, принцессы Ирен: «Моего мужа отовсюду окружают лицемерие и лживость. Чувствую, что нет никого, кто мог бы быть его действительной опорой. Немногие любят его и свое Отечество, и я чувствую, что еще меньше тех, кто действительно выполняет свои обязанности по отношению к моему мужу. Все делается ради личных выгод, и повсюду интриги, и всегда только интриги». Как же правильно поняла Государыня по прибытии в Россию положение Государя! Но о том, что и она сама также окажется жертвой интриг, она вряд ли могла догадаться. День за днем мы замечали, что направленная против Государыни недобрая молва только усиливалась. Когда мы были, к примеру, в Главном штабе, я заметила, что Государыня явно не была желанным гостем. Даже приглашенные туда иностранные атташе пытались не являться на обед к Государю, сочиняя зачастую очень «прозрачные» отговорки. У генерала Алексеева стало привычкой высказывать оскорбительные замечания о Государыне, но Государыня со своей стороны не могла осознать, что в такой злобе мог бы быть смысл. Ее совесть была чиста, и оскорбления, по ее мнению, были настолько бессмысленными, что никто, хотя бы в какой-то мере разумный человек, не обратил бы на них внимание. Не буду отрицать, что Государыня во время войны вмешивалась в политику и давала мужу советы, пытаясь повлиять на ход дел, но я уверена, что таким образом поступила бы любая женщина, будь она на ее месте. Кроме того, хочу подчеркнуть, что на первом месте в ее сердце все же всегда были супруг и дети, она не могла не объединить их судьбы с судьбой России. У Государя был мягкий характер, он избегал необходимых мер правления. Государыня в трудное время войны делала все возможное для поддержки своего нерешительного мужа и для укрепления его воли. Государыня хотела помочь своему мужу сохранить высокое положение и полномочия. По ее мнению, надо было сделать все возможное, чтобы война оказалась в конце концов победной. Она даже не хотела и слышать тех, кто говорил, что Государю надо отказаться от монаршей власти. В крушении царской власти в России нельзя обвинять Государыню. Напротив, самая большая ответственность лежит на тех, кто пытался всеми средствами свалить ответственность на нее. Имею в виду, в частности, Великих князей, которые затевали интриги против Императорской четы. Когда отречение от престола все же произошло, было поразительно, как Государыня несла бремя изменившихся условий. Никто не слышал ее, жалующуюся на утрату господствующего положения. Многочисленные письма, которые ей удалось написать мне во время заключения, говорят об исключительном спокойствии, с которым она приспосабливалась к злоключениям. Она была Государыней до последнего, и я уверена, что за все время заключения она не впала в отчаяние. Последняя Русская Государыня была верной и безупречной супругой, больше всего любящей своего мужа и своих детей. Если бы она не была Государыней, она была бы радостной и счастливой матерью семейства. Со своей стороны, я чувствую по отношению к Государыне огромнейшую благодарность. Она наполнила внутренним смыслом мою жизнь, ее собственный пример дал мне силы вынести выпавшие на мою долю тяжкие испытания. Она была для меня словно старшая сестра или по-матерински нежная подруга. Все пережитые нами за двенадцать лет радости и горести были общими. Государыня могла легко вспылить, но быстро отходила. Часто я уходила к себе домой печальной, но вскоре звонил телефон или мне приносили записку, в которой Государыня сожалела о своей вспыльчивости. Когда мы были в разлуке по причине поездок Государыни, она писала мне каждый день. Никогда не забуду тот момент, когда Государыня после нашего первого совместного круиза, совершенного в Финляндию, первый раз открыла мне свое сердце. Однажды вечером, придя ко мне в каюту и обняв меня, она сказала сердечно: «Мне Бог послал тебя, с этих пор я больше никогда не буду одинокой!». Между нами царили абсолютное доверие и абсолютная искренность, которые являются важнейшими предпосылками и основой дружбы. Я сохранила прекрасное воспоминание о Государыне, как и многие другие, кому посчастливилось находиться вблизи нее. Наверняка будущее оценит Государыню Александру Федоровну иначе, чем те, которые ради получения выгоды порочили ее. «Анна Вырубова - Фрейлина Государыни». Под редакцией Ирмели Вихерюури. Хельсинки. ОТАВА. 1987. Перевод с финского языка Людмилы Хухтиниеми. Фотографии из альбомов А. А. Танеевой, находящихся в Йельском университете Америки. Текст дополнен и исправлен 21.12.2011. © COPYRIGHT 2011 www.tsaarinikolai.com

---

[1] Со времен Николая I Аничков дворец назывался «Собственным Его Императорского Величества» (прим. изд.).

[2] Милица Николаевна (1866-1951). Супруга Великого князя Петра Николаевича. Урожденная Черногорская княжна из династии Петрович-Негош (прим. изд.).

[3] Анастасия (Стана) Николаевна (1868-1935). Младшая сестра Милицы Николаевны. Супруга Великого князя Николая Николаевича (прим. изд.).

[4] Филипп Ансельм-Вашо (1849-1905). Родился в Савойе в крестьянской семье (прим. изд.).

[5] Екатерина Адольфовна Шнейдер (1856-1918), гофлектриса (чтица) Государыни Александры Федоровны. Последовала за Царской семьей в Тобольск. Расстреляна 4 сентября 1918. г.